Написал и отправил (см. штамп регистрации входящего документа) он такое заявление после того, как «Диссернет» обнаружил в его работе массовые некорректные заимствования, и я — от имени сообщества — обратился в прямом радиоэфире к Алексею Геннадьевичу с призывом совершить этот поступок и добровольно отказаться от несправедливо полученной степени.

Надо сказать, что Алексей Комиссаров не просто выполнил наши договоренности, а выполнил их буквально дословно, в деталях. Формулировка, которая содержится в его письме в ВАК — в точности повторяет ту, которую я предложил во время нашей встречи. Алексей, как видим, ею в точности и воспроизвел. Я, признаться, даже не рассчитывал на такую скрупулезность.

Особенно важна фраза о намерении Алексея Комиссарова повторно НАПИСАТЬ и публично защитить НОВУЮ диссертацию. Именно: не попытаться повторно как-нибудь просунуть ту, в которой обнаружилось множество нарушений (а очень многие Комиссарова в таком желании подозревали и вволю наерничались и накуражились по этому поводу), — а написать диссертацию заново и по-настоящему .

Вообще, я успел тут получить немало подозрительных, издевательских реплик о том, что Комиссаров нас всех конечно же обманет. И я бы очень хотел, чтобы все те люди, которые тогда смеялись и над Диссернетом с его «доверчивостью», и над Комисаровым, которому мы поверили, — теперь нашли в себе силы признать, что они ошибались.

Еще раз: мы приветствуем это мужественное и достойное решгение Алексея Геннадиевича, и рассчитываем на то, что этот шаг станет важным прецедентом для всего движения борьбы за НАСТОЯЩИЕ репутации.

Тут, однако, начинается следующий этап развития этой удивительной драмы: мы с интересом смотрим за тем, как отреагирует на инициативу Комиссарова ВАК и Министерства образования и науки в целом. Ни в каких регламентах, ни в каких уложениях такая процедура — с добровольным отзывом защиты и аннулированием диплома, — разумеется, не предусмотрена. Так что от чиновников требуется определенная воля и решимость, а не просто механическое исполнение положений. Вот сейчас-то мы и узнаем, заинтересовано ли ведомство в реальном очищении системы научной аттестации от скверны мошенничества, или их интересует только собственное чиновничье спокойствие и защита их высокопоставленной клиентуры.

А что же дальше?

А дальше вот ровно так и будет: люди, которые осознают свою ошибку и принимают трудное, но необходимое решение защищать свое доброе имя, даже ценой вот такой «жертвы», — достойны поддержки, сочувствия и уважения. А вот другие, которые переходят в лживую демонстративную контратаку, пытаются прикрыть свое мошенничество и свою низость встречной клеветой и вздорными обвинениями против тех, кто их выводит на чистую воду, — испытают еще больше презрения и отвращения всех, кто их окружает.

Негодяев и врунов, вроде Бурматова, Кобринского, Лебедева, Баталиной, Астахова, Гаттарова мы будем позорить каждый день больше и больше, пока от их репутаций не останется горстка грязного пепла, как они того и заслужили. Трусливых молчунов, вроде губернаторов Полтавченко и Воробьева, депутата Васильева, прокурора Сафаралиева, университетского клана Жуковых, со всеми их Галечками и Лидочками, — будем безжалостно тащить из-под кровати, куда они пытаются забиться, будем выволакивать их на свет, на всеобщее обозрение во всей их трусливой низости.

Дело наше продолжается. И теперь, после очень важного «казуса Комиссарова» оно обретает новый, еще более интересный оборот.